Ильшат Гилязов

Ильшат Гилязов: «Мне важно, чтобы новая работа не повторяла то, что я делал вчера»

gilyazov80150Его жизнь связана с металлом и камнем. Твёрдые материалы –
твёрдый человек. Если что-то пообещал – выполнит. Если надо – сделает. И
сворачивать с намеченного пути не в его правилах.

Ильшат
Фаритович Гилязов – художник-скульптор. И если кто-то из читателей
думает, что никогда не видел его работы, – ошибается. А ледовые городки
под Новый год в центре Нефтекамска?! Скульптуры из камня, доставшиеся
городу в результате Международного симпозиума – Ильшат Фаритович был
одним из организаторов конкурса… Бронзовые «зубры», которых вручали в
прошлом году лучшим руководителям предприятий города… Красивые кованые
фонари и изящные ограды на центральной площади… И главное –
отреставрированный памятник Воину-освободителю на аллее славы.

В семье Гилязовых художников много. Жена, Земфира Фильхатовна,
преподаватель художественной школы, человек тоже творческий. Она и муза,
и ценительница, и подруга по цеху. Одна из последних работ Земфиры «По
реке жизни», выполненная в технике «художественный войлок», вошла в
экспозицию Международного художественного проекта «Кочующие свитки», и
выставлена в «Мирасе».
Старшая дочь Гилязовых Айгуль заканчивает
художественно-графический факультет, и сейчас проходит языковую
стажировку в Америке. И только младшая Инга решила связать свою жизнь с
более практичной профессией – поступила в медицинский.

В мастерской художника – лишь небольшая часть его работ. Остальные
разъехались по стране – по музеям и выставочным залам. А вдохновение не
даёт сложить «крылья», и как мифический Икар Ильшат Гилязов стремится
ввысь – к новым высотам в творчестве…

– Ильшат Фаритович, какие у вас самые яркие воспоминания детства?
gilyazov1-180
Моя родина – деревня Староянбаево Балтачевского района. Здесь прошли
детство и юность. До сих пор мы приезжаем сюда семьями, встречаемся с
братьями и сёстрами – нас пятеро детей было. Родной воздух даёт мне
силы, бодрость духа и вдохновение.
Самое-самое первое, что мне
запомнилось из детства – поход в лес за дровами с отцом и дедушкой. Они
стали валить берёзки… Я смотрю, падают деревья – живые, с листочками… И
так мне жалко их стало. Помню, что дико заревел…
Ещё запомнилось,
как отец учил меня разбираться в травах. Он рос во время войны. Еды не
было. Из десяти картошек девять забирали. Отец, будучи мальчиком,
научился выбирать траву, которую можно употреблять в пищу. Когда мы шли с
ним по полю или лугу, он мне показывал, что съедобно, а что нет. Идёт,
любую травку срывает (мне так казалось, что любую), и мне даёт
попробовать. Он разбирался в этом, он был у себя дома…
Часто маму
вспоминаю. Добрый, светлый человек. Всю себя нам посвятила. Помню,
работаем в поле, на сенокосе, а она нам обед несёт – на коромысле вёдра с
водой, да ещё сумки с продуктами. И всё это в крутую гору… Тут же на
костре начинала готовить. Для нас и жила.

– Откуда у вас талант художника, как вы думаете?
– Я думаю,
что от отца. Вообще-то, отец был водителем. Но он единственный в
деревне умел писать картины. Чтобы украсить дом к Новому году, на
больших листах бумаги рисовал тройки коней с Дедом Морозом и
Снегурочкой. Расписывал стёкла на окнах, рамочки делал. Он мог просто
взять карандаш и лося нарисовать. И лось получался один в один, как
живой. А ведь отец не получал специального художественного образования,
он в школе всего четыре класса закончил. Вся мебель дома – его рук дело.
Дед был тоже знаменит в этом отношении – кузнец, столяр.
Помню
такой случай. Однажды вечером поехали за дровами на тракторе с тележкой.
Дров нагрузили много, и сломали борта. А утром на тракторе работать
надо в колхозе. Все расстроились, не знают, что делать. На следующий
день смотрим – тележка отремонтирована. Дед сделал – на все руки мастер.
Он был небольшого роста, но очень сильный, непредсказуемый, активный.
Прошёл всю войну. Один поднял дом. Я тогда маленький был. Мать посылает
меня: «Иди, помоги деду!» А он понимает, что мне гулять хочется: «Беги
купаться, потом придёшь». Какой там придёшь – на речку попал, обратного
хода до вечера нет… Вот такой мировой был у меня дед.
Спасибо им, что научили меня работать и видеть вперёд – сначала в голове создавать образ, а потом – в материале…

– А когда вы поняли, что у вас есть способности художника?

Сначала я на гармошке научился играть – это было в третьем классе.
Через год я уже в клубе на баяне играл. Отец был первым гармонистом в
деревне. Купил гармошку – говорит: «Иди в баню, там научишься». Потому
что в бане «по-чёрному», без окон, ночью темно и клавиш не видно –
быстрее играть учишься.
В пятом классе я уже рисовал. У нас акварель
появилась, краски. И школа очень сильно меня поддерживала. Часто
проводились конкурсы рисунков. Мои работы отмечали грамотами, призами.
Однажды к нам в школу приехали из уфимской школы-интерната с
художественным уклоном. И предложили мне там учиться. После пятого
класса я поехал в Уфу. Но во время экзаменов подрался с двумя братьями.
Что интересно, я потом с ними на худграфе учился. Подрались, не знаю
из-за чего, а я сказал матери, что у меня двойка. И вернулся домой.

– Значит, у вас не было сомнений в выборе профессии?

После школы сразу поехал поступать на худграф БГПИ. Помню, сдавали шесть
экзаменов – рисунок, живопись, черчение, математика, физика и русский
(сочинение). Я черчение за 15 минут сделал, и ещё нескольким товарищам
помог. Точно знал, что у меня всё правильно, но, оказалось, что
использовал не ту толщину линий… И двойку получил.
Вернулся в колхоз
и стал работать помощником комбайнера. Эта работа для меня не новая. Я с
12 лет в принципе на уборке урожая каждый год трудился в бригаде. Да
моего возраста одноклассники все работали в колхозе, особенно в
уборочную пору. То есть мы уже брюки и туфли покупали на свои деньги.
Если они в магазине были.
Потом директор школы с поля меня забрал. В
течение года преподавал у «вечерников» физику. Ну а весной меня забрали
в армию. Два года отслужил, вернулся, выучил учебник черчения наизусть.
Поехал и поступил.

– А в армии умение рисовать помогало?

Помогало. В смысле – спал меньше всех, потому что ночью альбомы ребятам
оформлял. А вставал как все. Зато сейчас у ребят память.

– Как появилась страсть к архитектуре?
– Худграф –
универсальный факультет в этом отношении. Самое главное, студентам
даётся возможность раскрыть свои способности, и реализовать их. И потом,
я много ездил, был в разных городах. Два года служил в Германии, видел,
как немцы строят дома.
А когда переехал в Нефтекамск, начал свой
дом возводить. Он в нашем районе, можно сказать, долгожитель. Двадцать
лет – это значительный срок даже для дома. И получился он большой. Для
всех наших поколений задумывался. А люди увидели, что я строю, и стали
обращаться ко мне за помощью. Видите, рядом три дома? Они построены по
моему проекту – вплоть до внутреннего оформления и наружной ковки. В
этом районе у меня около сорока домов. Есть в Дюртюлях четыре дома. Меня
тут назвали архитектором, но я не архитектор, я скульптор.

– Самая любимая комната в вашем доме?
– Та, где стоит кровать.

– А самая любимая вещь?
– Не поверите, в последнее время – пульт от телевизора…

Олимпийский мишка. Из пенопласта. Дело было в армии. Подходит ко мне
ротный и говорит: «А давай, Ильшат, сделаем женщинам подарок. Пусть
разведка отличится!” Служил я в отдельном разведывательном батальоне при
танковой дивизии в группе войск советской Германии. И вот накануне
праздника я не спал всю ночь: вырезал 40 штук олимпийских мишек – всем
жёнам офицеров полка в армии. Потом расписывал каждого. Но в целом
получилась точная копия мишки. Женщины были счастливы.

– Когда вы стали охотником?
– В детстве. С отцом ходил на
охоту лет с пятнадцати. Потом у меня был перерыв. А когда в дом
переехали, снова появился охотничий азарт.
Первая добыча – утка.
Однажды мы охотились три дня, и я принёс домой десять уток. После того,
как жена их все обработала, сказала – больше двух не приносишь!

– На цокольном этаже у вас лежит шкура волка… Не жалко было зверя?

У меня особая «любовь» к этому серому хищнику. Первая встреча с волками
произошла, когда я учился в 10 классе. Как-то вечером 1 января
возвращался из школы, а идти далеко было – 17 километров. Дороги нет – в
снегу еле-еле тропка протоптана. И вдруг вижу: три волка.. Я
остановился как вкопанный. А звери окружили меня со всех сторон – вожак,
матёрый волк, передо мной сел и смотрит в глаза. Как ни странно – я не
испугался, не успел просто. У меня в одной руке – солдатский ремень, в
другой – вещмешок. Думаю, если что, отбиваться буду. Минуты три мы
смотрели друг на друга… Потом волки снялись и ушли…
Я не помнил, как дошёл до дома. И всё анализировал – почему они меня не тронули. Потом выяснилось, что волки с фермы шли, сытые.
А
этого волка я добыл рядом с родной деревней три года назад. На охоту
отправились на трёх моторах. Выехали рано утром, затемно. И совсем
недалеко увидели волка и двух волчиц. Ребята пошли в погоню, а я в
обход. Вышел прямо на волка, он закрывал собой волчицу. Зверь попался
очень большой – с кончика носа до основания хвоста 1 метр 64 см. Вообще,
волков в последнее время много стало – на 100 квадратных километров
должен быть один хищник, а их по двенадцать-тринадцать. Охотоведы
проводили статистику – стая волков съедает за сезон девять тонн мяса.

– Ильшат Фаритович, а сколько городков вы в целом построили?
– Даже не считал. Только в Нефтекамске их больше десяти. Двенадцать лет подряд строил ледовые городки на площади.
Первый
свой городок начал строить в Благовещенске, когда был бойцом
стройотряда. Второй построили в Уфе. И там интересный случай со мной
произошёл – я клад нашёл. Рыл траншею, и вдруг пошли монеты. Я кричу:
«Ребята, смотрите, монеты!». Это оказались монеты советского времени, не
представлявшие исторической ценности – они состояли из 9 граммов
чистого серебра и 2,5 части золотника.
Есть построенные городки в Германии, Астрахани и других уголках России.

– Вы работаете с деревом, камнем, железом. Какой ваш любимый материал?
– Смотря какую задачу ставлю. В последнее время больше люблю металл. Это новое направление.

– Почему металл?
– Так получилось. Дома строил-строил… А к
ним нужно подбирать ещё и внешний дизайн, иначе незавершённый дом
получается. Вот и стал делать конструкции из металла.

– Самый любимый металл?
– Чёрный металл. Алюминий и бронза.
Мне металл со студенческих лет нравится. Моя дипломная работа была
сделана из алюминия и называлась она «Девушка со скрипкой».

– Сейчас в кузнице вы выполняете работы в основном декоративно-прикладного характера…

Я не вижу особой потребности людей в высоком искусстве. Общество забыло
об этих вещах. Равно как и о роли учителей, врачей… Радует, что сейчас
началось возрождение детских городков во дворах. Десять лет полнейшее
затишье было в этой области. Лишь у десятой школы стоял старый,
разрушенный городок, который ещё мы строили.

– И всё-таки есть у вас мечта как у скульптора создать что-то новое?

Есть. У меня было желание на 450-летие поставить перед въездом в Уфу
скульптуру мальчика с конём, отлить из алюминия. Я сделал её уменьшенную
копию в камне, во время симпозиума в Уфе. Но тогда вместо камня шириной
70 сантиметров мне привезли всего 50. И я не достиг того, что хотел.
Возможно, получится сделать в металле. И поставить уже здесь, в нашем городе.

– Как возник образ мальчика с конём?
– Композиция эта
нереалистична. Она должна символизировать борьбу. Ведь любая жизнь –
борьба. Но в основе композиции лежат реальные события из моего детства.
Как-то отец пришёл с работы и попросил меня: «Сынок, за сеном надо
съездить, сходи, запряги нашу лошадь». А лошадь паслась в общем табуне.
Мне тогда лет двенадцать было. Пошёл, уздечку взял, а по дороге забыл,
как лошадь выглядит. Зато мне понравился конь – красивый, молодой,
стройный. Как ни странно, легко дался мне одеть узду. Но только начал
вести, он стал вырываться. А я держу изо всех сил. Так и довёл до дома –
весь в слезах, но узду не выпустил. Вышедший мне навстречу отец ахнул:
«Ты кого привёл, это жеребец необъезженный!»
Я думаю, что любому
человеку, родившемуся в наших краях, это понятно и знакомо. Мне надо
только найти правильные пропорции, чтобы явно была видна борьба – конь в
одну сторону тянет, я – в другую. Надо ещё поработать.

– Вы вообще жёсткий человек по жизни?

Нет, я очень добрый, но понимаю, где надо быть жёстким. Потому что не
всегда то что наметил, получится, если будешь вялым. Крепким надо быть.

– А часто вы себе новую цель ставите?
– Каждая работа – это
цель. Пусть временная. Мне важно, чтобы сегодняшняя моя работа не
повторяла то, что я делал вчера. Чтобы был шаг вперёд.
Замечательно
было, когда фигуры из камня, сделанные на международном симпозиуме,
стояли в одном месте. Когда их разнесли, они потерялись. У нас идея есть
– установить их рядом с «Мирасом». И создать парк скульптур. Думаю, что
начало есть.
В целом сегодня, я считаю, есть возможность заниматься
скульптурой. Коллектив кузницы завоевал звание лучшего коллектива по
ковке в конкурсе, организованном Министерством промышленности и
экономического развития РБ. Это наша коллективная работа. Я получил
звание «Мастер – золотые руки». Кроме того, каждый представлял свою
работу. И из 11 дипломов 9 дипломов привезли мои ребята.
Я бы хотел
очень, чтобы руководители у нас были мудрыми. Почему? Потому что, нельзя
монету видеть только с одной стороны. Возьмём американский доллар – с
одной стороны, достоинство, с другой – принадлежность. Если достоинство
монеты можно менять, то принадлежность не меняют. Нужно сохранить
позитив, который необходим в будущем. В этом плане у нас пока трудно.

– Поговорим о вредных привычках. Они мешают вам жить?

Когда я в десятой школе работал, у нас никто не курил. Закурил после
того, как купил машину. Я человек ночной. Днём обычно занят бытовыми
проблемами, а ночь – для творчества. Трёх часов мне хватает выспаться.
Вот и курил, чтобы не заснуть за рулём. Один раз еду, руку опустил на
привычное место, – нет сигарет. И такой ужас меня взял – я понял, что
попался…
Есть желание бросить курить. С недавних пор стал
придерживаться мусульманских традиций. Хотя читать молитвы не умею.
Сейчас меня приглашают в Сургут, там строится мечеть. Нужно будет
сделать перила кованые, лестницы. Очень красивая мечеть получается.
Вообще меня приглашают в разные места, есть выбор. Другой вопрос, что всё надо делать руками, а это не так быстро.

– У поэта в роли музы часто выступает женщина. А у скульптора?

Меня тоже вдохновляет женщина. Женский образ – главный образ в моём
творчестве. Очень много рисунков, набросков, сделанных ещё в
студенческие годы, посвящены женщине, девушке. Они до сих пор
сохранились.
А самая главная моя скульптура – «Голос будущего»,
сегодня собственность музея им. Нестерова в Уфе. Она представляет собой
фигуру женщины, ждущей ребёнка… Это самая дорогая для меня работа,
потому что прообразом её стала моя жена. Так получилось, что Бог дал мне
двух девочек. Меня окружают женщины, и я просто счастлив.

– Чем вас привлекла Земфира?
– Мы учились на одном курсе и в
одной группе. А чем привлекла? Такое невозможно объяснить. Она была
непредсказуемая. Наверное, этим и зацепила.
Обратил на неё внимание
на первом курсе, когда у нас посвящение в студенты было. Земфира в нашей
команде оказалась – маленькая худенькая девочка. Мне пришлось её
подталкивать, чтобы не отставала… Поженились после окончания
института. С тех пор вместе.

– Трудно сегодня творческому человеку?
– Я считаю, у любого
человека должно быть стремление. Я вообще не понимаю тех людей, которые
без интереса ходят на работу, отбывают там и вечером возвращаются
домой. Так и живут… Без стремления.
Воспитать хорошего кузнеца очень
тяжело. Пять лет надо, чтобы мастера вырастить. Раньше эта профессия
передавалась от отца к сыну. Сейчас у меня работает молодой специалист –
художественную академию окончил. Вижу, что ему трудно. Но если
выдержит, станет хорошим мастером.
Идти в творчество – значит сидеть
без денег. Тяжело. Очень сложно. А семью надо кормить. В больших
городах, в Уфе, например, ещё можно найти покупателя на живопись, на
скульптуру. Думаю, со временем и в наш город это придёт. Помню, когда
начинал снежные городки строить, три милиционера их ночью охраняли, а
утром приходишь – разрушено. Сейчас всё – народ уже не трогает. Нужно
время, чтобы всё это начать ценить. И не важно, большой город или
маленький. Есть в Европе голландские, французские, немецкие небольшие
городки, где население 30-40 тысяч человек. А какой пласт культуры!

– Вам знакомо состояние счастья? 
– Я счастлив, когда все
живы-здоровы и ничего не печалит. Просыпаешься, видишь рассвет – это уже
счастье. Замечательно, когда рядом любимая женщина, дети. А остальное
всё решаемо.
Я счастлив, когда создаю новую скульптуру – каждый раз я
словно испытываю рождение ребёнка. Правда, это не надолго. Через
день-два начинаю думать, что можно было бы сделать по-другому… Иногда
ночью просыпаешься – приходит образ. Но не всегда есть возможность его
реализовать. Скульптура – это маленькое производство. Поэтому у меня ещё
есть такое желание – иметь свою мастерскую, с высоким потолком,
подъёмными механизмами. Чтобы можно было работать широко, масштабно, с
творческим размахом… Когда ничто не ограничивает вдохновения…

Беседовала Ульяна Максимова

http://v-gorode-n.ru/article/a-22.html